Новости

Реальные задачи, которые предстоит решать будущим специалистам, гораздо полезнее, интереснее и многограннее, чем обычные университетские занятия. Это давно доказано, поэтому вузы экспериментируют с проектным обучением и разными формами сотрудничества с индустрией. В Инобре для этого создали проектный офис, чтобы обеспечить заказами студентов всех магистратур. Опыт трех лет его работы обобщили в книге, чтобы, как подчеркивают ее авторы Евгения Ефимова и Татьяна Хавенсон, честно и без купюр рассказать о всех сложностях и развилках такого эксперимента. И о том, что заказчикам проще свалить на студентов рутину, не слишком вкладывая силы в объяснения, и о том, что сами студенты часто несерьезно относятся к неоплачиваемой работе.

Вокруг «мягких» навыков давно уже нет принципиальных споров: все, даже консервативные ФГОСы, согласны, что их надо развивать. Обычно их список сводится к так называемым 4К (креативность, коммуникация, критическое мышление, командная работа), впрочем, спор и о составе, и о самих терминах — еще одна «вечная тема» для системы образования. На открытом семинаре Инобра обсуждали новый поворот этой темы, связанный, главным образом, с обучением взрослых. У работодателя все больше запросов не только на «твердые» (профессиональные), но и на «мягкие» навыки кандидата. А тот, в свою очередь, идет на курсы, чтобы учиться конкретике, связанной с профессией, и вряд ли готов платить за отдельные 4К-программы. Задача игроков на этом рынке, таким образом, максимально органично встроить «мягкое» в «твердое» в содержании курсов.

«Нет, на уроке однозначно никаких телефонов». Это ответ педагога в интервью перед началом исследования, которое провели Александра Михайлова (Лаборатория проектирования содержания образования Инобра) и Марина Пинская (МГИМО). Он же после исследования: «У меня теперь какое-то двоякое отношение к этому. С одной стороны, я вижу, что детям интересно, что, действительно, мы можем там больше информации получить и поработать. С другой стороны, все еще “кошки скребут”, как же так — телефон на уроке. Но радует то, что дети не просто там сидят. Здесь они были увлечены именно заданием».

Многие дети живут двойной жизнью. Они активны дома, в интернете, в кружках и т.д. — здесь они самостоятельны и инициативны. А в школе они пассивны. Там тоже есть свобода, но в заданных школой очень узких рамках. Такая предзаданность школьного пространства выталкивает детей. Они привыкают мыслить творчески, действовать ответственно и самостоятельно вне школы. Это одно из наблюдений, сделанных Марией Добряковой (Инобр) и Олесей Юрченко (Инобр, ФНИСЦ РАН) в рамках исследования активной самостоятельности детей и семейных образовательных стратегий. Оно издано в серии бюллетеней мониторинга экономики образования.

Вакансии для российских постдоков в Лаборатории проектирования содержания образования ВШЭ

Всё новое пугает, а новые возможности генеративного искусственного интеллекта пугают многих вдвойне. Только и слышно, что авторы текстов и изображений останутся без работы, а системе образования грозит тотальный обман со стороны учеников, освоивших ChatGPT. В этом смысле вторничный семинар Инобра был похож на сеанс разоблачения магии: разобрали, что конкретно умеет и не умеет генеративный AI и как его можно использовать в образовании сейчас. Что там будет дальше, неизвестно: в конце семинара Мария Добрякова процитировала Виктора Цоя, «Наше будущее туман». Но, по крайней мере, ни «ада», ни «рая» сейчас ChatGPT еще не обещает.

Городская застройка быстро меняется. Логично, ведь это бизнес, и девелоперы стремятся ответить на все запросы покупателей жилья, включая образовательные, и даже предугадать их. А школа остается школой, даже если она построена в новом квартале. Она не всегда хочет (и может) быть тем «интеллектуальным хабом» для жителей района, как это предлагает бизнес или продвинутые покупатели новых квартир. Это стало одной из тем, которые обсуждали на вторничном семинаре: разбирали опыт проектов образовательного бюро «Лернити» в Новой Москве и вообще идеи на стыке урбанистики и образования.

Почему вымерли динозавры, наука точно не знает, есть только гипотезы. А вот что стало со школьными «динозаврами» и почему до наших дней не дожили многие педагогические практики, идеи, новации — есть больше объяснений. В концентрированном виде их можно получить на новом открытом курсе «История педагогической культуры», который появился на платформе «Открытое образование». Его разработала Виктория Пичугина, профессор Инобра, ведущий научный сотрудник Лаборатории проектирования содержания образования.

Вчера в Инобре побывали 40 студентов Смоленского государственного университета — организатором поездки стали коллеги из АНО «Россия — страна возможностей». Мы рассказали будущим педагогам обо всем самом передовом, что применяется в исследованиях и практике образования, провели экскурсию и квесты по центрам и лабораториям института. Команда магистерской программы «Педагогическое образование» не просто рассказала, что такое педагогический дизайн, а устроила интерактив с работой по станциям (когда команды меняются по часовой стрелке, выполняя задания по кругу), а Анастасия Капуза из Международной лаборатории оценки практик и инноваций в образовании объяснила, как устроены эксперименты и доказательные исследования.

Люди всегда против нового, и учителям, применяющим необычные методики, приходится ломать много барьеров. В том числе, связанных с консерватизмом родителей. Оказывается, одна из главных проблем знаменитого «перевернутого класса» — в возмущении родителей: учитель, мол, спихивает свою работу на детей. Об этом и о многом другом поговорили в рамках «Мастерской учителя». Менеджер программы «Педагогическое образование», выпускница аспирантуры Инобра Мадина Давлатова представила результаты исследования применения моделей смешанного обучения в российских школах.