Объединенные и преобразованные
Изменения брендов вузов, статуса дипломов и материальных условий обучения оказались для студентов ключевыми нововведениями при объединении университетов, выяснили исследователи Института образования НИУ ВШЭ.
В идеале реорганизация вузов должна приводить к росту возможностей для их студентов. Укрупненный университет располагает более мощными ресурсами. Учащиеся из присоединенных вузов могут заниматься по новым программам у более сильных преподавателей. Но эта разница ощутима не для всех. Опрошенные в исследовании студенты чаще говорили о внешних трансформациях, чем об изменении качества обучения после реорганизации вузов. Особенно важными для них оказались бытовые вопросы — повседневные условия обучения, а также репутационный эффект — новый статус университетов и дипломов, отметила Ксения Романенко в статье «Университетские объединения: что меняется для студентов».
Дуализм слияний
Объединения университетов идут в Китае, Австралии, Испании, Румынии, Скандинавских странах. Цели реорганизаций различны: от сокращения ресурсов на высшее образование до создания сети крупных высокорейтинговых университетов. Исследование российского опыта слияний вузов показало, что это непростой процесс, требующий предварительных обсуждений.
Среди плюсов укрупнения университетов обычно называют концентрацию ресурсов и рост финансовых возможностей, повышение статуса вуза и появление новых преподавателей и учебных курсов. Болевые точки в процессе — преобразование структуры, перераспределение финансов и, конечно, действие «человеческого фактора». Одна университетская культура сталкивается с другой. Возможна смена приоритетов работы, конфликты в коллективе и пр. Эта ситуация — следствие того, что инициатива объединения исходила не от внутренних стейкхолдеров (администрации вузов, педагогов, студентов), а от внешних —образовательных ведомств разного уровня. Мнение коллектива о реформах часто не учитывалось. Было четыре волны реорганизации вузов. Все началось со слияния постсоветских отраслевых институтов для создания классических университетов в 1990-е годы. Затем, в 2006-2012 годы, появились федеральные университеты. Потом шло присоединение вузов, признанных неэффективными по итогам мониторинга Минобразования. А с 2016 года стали создаваться региональные опорные университеты. Многие из этих процессов шли быстро и не слишком гладко. В международной практике есть более компромиссные варианты партнерства вузов —альянсы и консорциумы. Институты не сливаются воедино, а просто делают совместные образовательные и научные программы, покупают дорогую технику для общего пользования. В России это явление — редкость, вузы «от состояния независимых организаций переходят к образованию единого университета», признает автор.
Восприятие преобразований
Ксения Романенко подробно рассмотрела оценки реорганизаций со стороны студентов. Были выбраны четыре кейса объединений, проведены 80 интервью и фокус-групп с учащимися бакалавриата и магистратуры разных направлений (гуманитарии, естественники, математики, инженеры и пр.) в возрасте от 19 до 25 лет. Студентам задавали вопросы о формальных изменениях, заметных всем, и о неформальных — субъективных переменах, переживаниях в результате слияний.
Формальные изменения касаются образа жизни студентов, условий обучения. Это бытовые вопросы: проживание в общежитии, организация кампуса, стажировки. Здесь же — образование как таковое: профиль, учебный план, экзамены и квалификационные работы, преподаватели.
Неформальные изменения касаются университетской культуры: традиций, атмосферы в вузе. В этой рубрике — и репутационная составляющая: «бренд, статус и репутация университета и его диплома».
Бытовая неустроенность
В отношении формальных перемен учащиеся оказались наиболее чувствительны к изменениям вузовской инфраструктуры — то есть к тому, что связано с повседневной студенческой жизнью. «Мы уже третий раз меняем корпус, – говорит 21-летняя респондентка. — <…> Честно говоря, уже устала: непонятно, где квартиру лучше снимать». Информант 20 лет добавляет, что «закрылись почти все пункты питания, а в другом вузе кабинетов, оснащенных нужной нам техникой, – пересчитать по пальцам».
Когда при реорганизации вузов ликвидируются филиалы, тема устройства кампуса и затрат на жилье становится ключевой. «Теперь [после преобразований] мы каждый день мотаемся в Москву, на дорогу тратим по пять часов в день, — сетует 23-летняя респондентка. — Тем, кто из нашего города, общагу не дают». Студентка 19 лет вторит: «Раньше выходила из дома — вуз вот он, за углом, и семья рядом. А теперь приходится переезжать в Москву, чтобы доучиться».
Изменения вузовской структуры, неопределенность могут вызывать чувство беспокойства. Тогда многие процессы воспринимаются обостренно — и предвзято. Возникают идеи о дискриминации участников объединения. 21-летний информант рассказывает: «Во время переезда документы о [моих] пересдачах потеряли. <…> Ну, нашли потом. Но так все нехотя делали и так со мной разговаривали эти сотрудницы из другого вуза! Типа, раз я не из их универа изначально, значит, я — существо второго сорта».
По новым правилам
Объединение вузов позволяет расширить образовательные возможности для студентов. По идее, и конкуренция за ресурсы университетов в регионе должна снизиться. Тем не менее, респонденты почти не говорили об изменениях в содержании учебного процесса, в своих навыках и знаниях. Они просто констатировали «смену правил игры».
Некоторые опрошенные полагают, что соперничество усилилось, поскольку число соучеников возросло. «В следующем году у меня должна быть от факультета стажировка в Испанию, — говорит информантка (22 года). — Но людей стало больше. И что, теперь больше конкурентов и конкурс нужно заново проходить?». Среди собственно образовательных изменений студенты отметили смену преподавателей и учебного плана. Оценки двойственные: есть и позитив, и негатив. Положительно высказываются, как правило, учащиеся более слабых, присоединенных вузов. Так, 23-летний информант считает: «Хорошо, что сменился преподавательский состав. Считается, что в другом вузе они [педагоги] выше уровнем». Респондент 20 лет, напротив, разочарован слиянием: «Поменялись все образовательные процессы, вплоть до учебного плана, который пострадал больше всего». Студенты выделили нововведения относительно экзаменов, курсовых и дипломов. Мнения разделились. Изменения трактуются либо как логичное усиление требований к учащимся из-за их включения в более сильный вуз, либо как дискриминация «присоединенных» студентов. 24-летняя информантка рассказывает: «Ребята, которые привыкли к льготным условиям <…> ну когда, даже если ты ничего не отвечаешь, тебе ставят тройку, напряглись основательно». Респондентка 23 лет возмущена: «Нашу девушку, которая шла на красный диплом, на защите просто завалили».
Перепрофилирование
Почти все реорганизации сопровождались изменениями образовательных треков и квалификации, указываемой в дипломе. Это логично: обычно дублирование подразделений устраняется. Но в одних случаях в преобразованных вузах сходные структуры сохраняют автономию или конкурируют между собой. А в других случаях подразделения сливаются. И это может всерьез затрагивать интересы студентов. Они получают не ту запись в дипломе, на которую рассчитывали при поступлении.
«Наше направление — туризм — перешло на географический факультет, – рассказывает респондентка 20 лет. — <…>Мне лично обидно. В дипломе толком не будет прописано, что я специалист по туризму, потому что я буду кто-то типа учителя географии».
Изменение духа
В объединенном вузе общая корпоративная культура складывается не сразу. Возможен конфликт разных культурных кодов, боязнь утраты прежней атмосферы.
Так, опрошенные отмечали бюрократизацию и рост дистанции между студентами и преподавателями в укрупненном университете. «Чем хвалился наш вуз? Своей внутренней атмосферой, — поясняет информант (21 год). — Здесь такого нет. <…> Очень надменное отношение со стороны деканата. Очень высокая степень формализации. <…> Не могу сказать, что на учебу такая культура влияет положительно…». Студенты подчеркивали контраст приоритетов разных структурных подразделений. Так, фокус вуза может сместиться с профессионального образования на исследования, и наоборот. Респондентка 20 лет замечает: «Чувствуется, конечно, разница между нами. Наши преподаватели все-таки еще и ученые, исследователи. <…> Это дает какую-то широту ума, совершенно другую культуру общения в университете». По мнению респондентов, меняются сложившиеся культурные традиции, элементы идентичности университета. «[Мы] постоянно делаем праздники, спектакли, концерты, — подчеркивает 18-летняя респондентка.<…> — У них ничего подобного нет, только учеба».
Травма ребрендинга
Не менее значима для информантов репутационная сторона дела: реноме вуза, уровень престижности диплома.
Вопрос бренда и статуса университета и его диплома «оказался во главе списка приоритетных для студентов тем, независимо от их личной позитивной или негативной оценки событий», пишет исследовательница.
Однако в оценках статуса университета респонденты исходят либо из точки зрения родственников и знакомых, либо из абстрактного «общественного мнения». Международные и российские рейтинги вузов не в счет. «После слияния наш вуз просто превратился в ничто — без нормального имени, без своей истории, — сетует 20-летний респондент. — Раньше все в области знали: вот мой факультет, вот мой вуз. А теперь неясно, где это я учусь, что это такое я закончил».
В целом реакции студентов из разных университетов, оказавшихся в одном вузе, несимметричны.
Учащиеся из присоединенных более слабых вузов считают, что выиграли, поскольку они станут выпускниками статусного учебного заведения. Они почти сразу идентифицируют себя с новым университетом. Респондентка 21 года выделяет плюсы слияния: «Другой вуз был университетом мечты для меня. В свое время не поступила туда, но все равно в нем оказалась. <…>Так что я рада, что у меня будет диплом вуза, в который я хотела поступить». Студенты более сильного университета — участника объединения, напротив, считают, что потеряли в статусе. 23-летняя учащаяся разочарована: «Реально обидно, что получается, теперь наш диплом ничего не значит. Мы приложили усилия, чтобы поступить, а кого-то к нам просто перевели». Любопытно, что при этом опрошенные апеллируют к гипотетическому мнению внешних стейкхолдеров — работодателей. Для них бренд вуза — сигнал качества обучения в нем. Соответственно, обладатели более престижных дипломов претендуют на более высокий оклад. «Как работодатели теперь узнают, нормальный я выпускник или из этого слитого вуза?» — задается вопросом информант.
В заключение автор исследования предлагает проводить разъяснения для студентов реструктуризованных институтов. Возможно, учащихся стоит привлекать к управлению, например, «при выработке новой стратегии объединенного вуза».
IQ