Семейному образованию не хватает целей – родители не хотят «как в школе», в остальном вопросов пока больше, чем ответов
Кто учится дома?
Семейное образование вполне можно назвать новым трендом, хотя это парадокс: во все времена дети учились прежде всего в семье, и только в конце 19 века массовая школа начала играть примерно ту роль, которую играет сейчас. И все настолько свыклись с этой ролью, что к концу 20 века казалось диким (да, собственно, и незаконным), если ребенок не посещал школу. Первые шаги в сторону семейного образования в России начали делать еще в 1990-х, в 2012 году эта форма окончательно закрепилась в законодательстве.
Если ребенок прикреплен к школе, то значит, школа получает за него деньги. То есть, в принципе, школа заинтересована в том, чтобы ребенок был к ней формально приписан, если учится дома. И родителям обычно незачем в этом вопросе портить отношения со школой, потому что ребенку еще участвовать там в промежуточных аттестациях, сдавать ОГЭ и ЕГЭ.
Отчасти из-за этих разночтений сбор точных данных затруднен: есть дети, находящиеся на семейном обучении и приписанные к школам, есть не приписанные. А еще есть заочное, очно-заочное обучение, экстернат… Поэтому исследователям проще сказать, сколько детей на семейном обучении в стране, где это давний и популярный тренд – в США (2,3 – 2,5 млн), чем в России, где их количество обычно оценивается примерно в 100 тыс. человек.
«На самом деле, процент семей, которые в России выбирают семейное образование, очень маленький. Это жители мегаполисов с высоким уровнем образования и дохода. Семья, испытывающая финансовые трудности, воздержится от семейного образования, даже если для него есть серьезные причины».
Социальные показатели, кстати, примерно одинаковы у разных стран: в той же Америке 62% выбирающих семейное образование – жители городов, 68% – белые и неиспаноязычные, 80% не относятся к категории бедных.
Зачем уходят из школы?
На этот простой вопрос нет простого ответа: здесь есть исследования, но докладчик призвала не доверять «простым мотивационным клише, которые обычно нас устраивают». Причины могут оказаться не такими однозначными, как показывают опросы. А они показывают, что в России 52% родителей, выбравших семейное обучение, хотят избежать таким образом школьных проблем, 17% укрепить семейные связи, 14% боятся, что в школе ребенок потеряет мотивацию учиться, 5-7% ставят на первый план общение со сверстниками и соображения здоровья. В США большинство родителей говорили о безопасности, их беспокоила угроза наркотиков и негативного давления, также большую роль играло желание дать более религиозное и (или) нравственное образование.
«В нашем центре проводилось исследование, зачем родители переводят детей из государственных садиков в частные, и мне запомнились примеры, когда взрослые были шокированы каким-то конкретным случаем, каким-то окриком воспитательницы в адрес ребенка. Это становилось триггером (конечно, для тех, кто мог себе это позволить). В этом смысле какое-то эмоциональное решение, негативные воспоминания о школе могут быть более реальным мотивом, чем однозначный подход вроде “религиозные родители не хотят теории Дарвина”»
Поливанова Катерина Николаевна
Центр исследований современного детства: Научный руководитель
Так что же это такое?
Как минимум, не то, что представляется обывателю – это не ситуация, когда мама сидит дома и идет с ребенком по школьному учебнику. Сейчас семейное образование, скорее, похоже на комплекс клубов по интересам, репетиторов, онлайн-школ и вообще большого количества образовательных сервисов, которые, в том числе, позволяют маме или папе полноценно работать, а не сидеть дома.
По мнению Катерины Поливановой, основной аргумент критиков семейного образования – то, что дети лишены социализации – неверен. Для стандартной школы понятие «социализация» тоже неоднозначно (кстати, о нем нет ни слова в законе об образовании). Но и утверждения многих западных исследователей, что дети, прошедшие семейное образование, более общительны, ответственны, активны и компетентны, тоже следует воспринять с сомнением. Вернее, это так, но, возможно, только из-за социального статуса их семей: полноценные популяционные сопоставления здесь невозможны.
Перспективной выглядит идея исследовать семейное образование с точки зрения проявления родительской агентности. «Обычный» родитель не берет на себя ответственность за то, что происходит с ребенком в образовательной системе – там ему гарантируют результат. Уход из школы – выбор родителей с высоким уровнем активности, тревоги, готовых относиться к образованию не как к «комплексному обеду», а как к тому, что можно регулировать и выбирать. В системе семейного образования акторы создают разнообразные связи, это подвижная система, которую Катерина Поливанова сравнила с корнями травы, с ризомой – с тем, чем «нельзя управлять привычным образом, траве надо дать возможность просто расти».
«Образовательный запрос сильно диверсифицируется, то, что предлагает государственная школа, отстает от того, что родители хотят для своих детей. Роль школы будет уменьшаться – в том смысле, что вокруг школы будет больше выбора. Семейное образование предполагает высокий уровень управления и образовательного запроса, и этот формат реализуют сильные социальные группы».
Поливанова Катерина Николаевна
Центр исследований современного детства: Научный руководитель
Но есть и проблемы
Вокруг семейного образования остается несколько нерешенных вопросов. Один из них финансовый – дискуссии об этом идут несколько лет: если ребенок учится дома, а не в школе, и школа не получает от государства денег на его образование, то логично, чтобы их получала семья? Сейчас это не так, хотя прецеденты судебных разбирательств на этот счет есть.
«Основная проблема: система финансирования образования не может верифицировать, что происходит в семье. Да, есть аттестации. Но все мы примерно видим по «красивой» картинке с юной студенткой психфака МГУ, как работают аттестации в семейном образовании. В принципе, в Москве были готовы обсуждать вопросы верифицированных аттестаций – и уже на их основе говорить о механизмах финансирования».
Савицкий Кирилл Леонидович
Лаборатория цифровой трансформации образования: Эксперт
Еще одна проблема связана с тем, что иногда семейное образование (как, впрочем, и другие формы, альтернативные очной школьной) – не предмет осознанного выбора семей.
«К сожалению, мы слышали о драматичной тенденции, когда школа выдавливает на семейное обучение любое неблагополучие. Чтобы сохранить свои характеристики, такое давление может быть в отношении детей с ОВЗ, с девиантных поведением, конфликтых, агрессивных, – тех, с кем школа не может справиться. Здесь может быть такой подход по отношению к семье: заберите, а мы вам поможем. Такие сигналы есть».
Абанкина Ирина Всеволодовна
Центр финансово-экономических решений в образовании: главный научный сотрудник
Катерина Поливанова обратила внимание, что чаще всего причины перехода на семейное образование связаны с «отрицанием, избеганием школы», но не с постановкой собственных целей. Заслуженный профессор ВШЭ Анатолий Каспржак согласился, что дискуссия о семейном образовании – это еще и дискуссия о школе:
«Когда рынок образовательного предложения стал насыщенным, у школы оказалось два пути. Первый – путь в никуда: вести закрытое натуральное хозяйство, делать всё самой и внутри себя. Второй – выступать в качестве оператора образовательных траекторий. Эту готовность к открытости надо начать «щупать», потому что это показатель выживаемости школы».
Каспржак Анатолий Георгиевич
Департамент образовательных программ: Профессор
Полная запись семинара доступна по ссылке
Презентация (PDF, 1.28 Мб)
Поливанова Катерина Николаевна
Центр исследований современного детства: Научный руководитель