«Известные и интересные школы, как правило, не приносят прибыли»
Верить или нет: как делают рейтинги
– Кто и для чего придумал рэнкинг частных школ?
– Это инициатива Forbes: он развивает направление Education, и, поскольку целевая аудитория – состоятельные люди, логично, что возникла тема частных школ. Встал вопрос, каков реальный рынок, кто и как может его оценить. В итоге Forbes Education вышли на нас: Владимир Погодин, учитель информатики, уже четыре года делает независимые рейтинги школ Москвы, а я веду проект «ПРОвыбор» – это консультационный сервис для родителей, который также не аффилирован ни со школами, ни с департаментом, ни с инвестором.
Я как эксперт видела одной из главных задач поддержку частного образования в Москве. Оно переживает сложные времена. Многие, прочитав эту публикацию, говорят, что никогда не слышали о 70% школ.
– Насколько объективным был подход и как школы попадали в рэнкинг?
– Мы пригласили все частные школы Москвы, которые имеют лицензию и аккредитацию. Это конечный список. В нем 168 организаций. Каждая из них получила все разъяснения, что и для чего Forbes собирается делать. Участвовать захотели не все: наше приглашение приняли примерно две трети. Все наиболее крупные приняли участие. Отказывались, в основном, совсем мелкие проекты – некоторые аргументировали это: «А какой нам смысл?». Да, это выбор каждой школы, которая принимала решение со своим учредителем. Но я считаю, что участие в рэнкинге было ценным – даже заполняя анкету, можно понять критерии: на что вообще смотрят эксперты. Жаль, что не все эту ценность увидели.
Был составлен опросник, в него заложили 35 критериев, каждому давался уровень – условно говоря, где-то ответ «весил» 2 балла, где-то 5. Forbes запрашивал в большей части те данные, которые можно верифицировать. Кстати, верификацию тоже прошли не все. Почему в анкетах указывали неверные данные – не знаю. Думаю, это говорит скорее не о желании наврать, а о качестве управления в некоторых школах.
Еще одной сложностью было кратко написать про особенности каждого. Оказывается, это распространенная проблема: коротко о себе школа не говорит и не всегда умеет формулировать главное.
– Что определяет формат таких рейтингов? Например, почему 30, а не 50, или почему вы не распределяли места?
– Ведущие школы сразу сказали, что готовы принимать участие только в рэнкинге – то есть без определения, кто первый, кто второй. Естественно, чтобы выбрать 30, надо было оценить по ранжиру всех, и эти баллы есть, они просто не показаны.
Формат топ-30 – это пожелание Forbes. Конечно, если было бы больше, удалось бы подсветить много маленьких, но ценных проектов. Но, помимо «главной» тридцатки, есть еще четыре рэнкнига по разным позициям, в сумме туда вошло больше, чем 30 школ. Например, в рэнкинге доступности вы не увидите некоторые знаковые названия: да, это отличные школы, но их нельзя назвать доступными.
О том, что существует много других хороших образовательных проектов, я рассказала вэкспертной статье – уже как практик, который работает с выбором родителей. Да, интересных проектов гораздо больше, чем 30 или 168, но без лицензии и мониторингов оценить качество их можно только с помощью родительской бдительности. Пока нет данных.
Частный сектор портит «квартирный вопрос»
– Вы упомянули, что частное образование в Москве переживает сложные времена. Это из-за ковида и связанных с ним кризисных явлений?
– Не только. В Москве жизнь частной школы завязана на стоимости недвижимости. Есть те, у кого по счастливому стечению обстоятельств есть бесплатная аренда от города – право оперативного управления по договору безвозмездного пользования. У кого-то аренда по городским ставкам, а у кого-то – по коммерческим. Здесь неравные условия и всё зависит от района: в некоторых взять аренду от города – нереально. Есть «старые» частные школы, которым эта аренда досталась когда-то, они могут набрать 100-200 учеников по оптимальной цене в 50-60 тысяч в месяц и как-то существовать. Почему «как-то»? Потому что в большинстве случаев это традиционные школы, в которых условия чуть лучше, чем в государственных: чуть меньше детей в классе, чуть лучше питание… Но это не качественно иные педагогические модели.
Я консультировала несколько прорывных проектов, которые хотят масштабироваться, но не имеют ни лицензии, ни аккредитации – только потому, что для этого не подходят помещения. Сложность школы в том, что ее нельзя перенести даже на несколько километров: контингент будет потерян. Локация в Москве является решающей. Она не играет роли только для тех школ, ученики которых готовы платить 2 миллиона рублей в год. Они переедут за школой.
Мария Васильева
Эксперт рэнкинга частных школ Москвы от Forbes
– Эту проблему могут решить город или федеральные власти?
– Конечно, вопрос политики города в отношении частных школ очень важен. Огромный шаг был сделан в прошлом году, когда аккредитованные частные школы начали получать подушевое финансирование наравне с государственными. Такого высокого уровня финансирования нет больше нигде в России. Это здорово, и это должно было стать толчком, но прошло уже полтора года и частные школы «как грибы» не появляются, потому что этого мало. Проблема с помещениями – ключевая. При этом у девелоперов есть обязательства перед городом строить здания школ, садиков. Но если оно построено и выставляется по коммерческой цене 500 миллионов рублей, ни один детский садик и ни одна маленькая школа его не купят, и это никогда не окупится как финансовая модель.
Надо отдать должное, что ряд девелоперских компании, работающих в Москве уже задумывается над более «экологичной» и гибкой для своих операторов – частных школ и садиков – системой передачи образовательных площадей. Я принимаю участие как консультант в таких разработках.
– Насколько успешен бизнес в образовании?
– Я не уверена, что действующие школы как бизнес-модели эффективны. Все известные мне и интересные школы не маржинальны.
Действующим частным школам помогают выживать либо меценаты, либо партнерство с государством. Кстати, форматы ГЧП (государственно-частного партнерства), так называемые чартерные школы, очень распространен в США, и именно этот формат может стать точкой роста для частных проектов и в России.
Отдельно стоит отметить школьные меценатские или благотворительные проекты, они, как правило, у всех на слуху. Их бюджеты в несколько раз превышают то, что они могут заработать. Хорошая школа стоит дорого, и никакими заработками это не отбить.
Мария Васильева
Эксперт рэнкинга частных школ Москвы от Forbes
Я изучаю школы, которые выстраиваются как бизнес. В соответствие с трендами принятия решения на основе данных их делают, основываясь на маркетинговых исследований потребительского спроса. Это и их достоинство, и существенный недостаток одновременно. Потому что спрос на хорошее образование не осознается потребителем еще массово, и получается, что это – максимум про уход и присмотр за детьми, и немного про комфорт. Про мягкую камеру хранения, но не про образование. А хорошая школа всегда формирует спрос и запрос на образование, а не является его простым зеркалом.
Поэтому я сейчас скептически смотрю на франшизы в сфере основного образования: там не видно законченной и достаточной педагогической составляющей.
Правда и мифы о частных школах
– Отвечают ли частные школы Москвы запросам родителей?
– На этот вопрос нельзя ответить. Меня часто спрашивают, какая из двух или трех школ лучше. Но вы сначала скажите, что вам надо, и только тогда я смогу ответить, что подойдет под ваши цели.
Запрос очень разный. Частные школы ищут «осознанные» родители – у них чаще есть и возможности. Одному интересны школы, которые нацелены на развитие того, к чему ребенок предрасположен, а не «государственных KPI». А другому важнее таким образом, например, обеспечить своего ребенка питанием, которое ему нужно по состоянию здоровья и которого трудно добиться в государственной школе.
В этом секторе слишком мало «общих правил». Может быть, только то, что легче выбрать доступное предложение в начальном образовании – оно, как правило, более «спокойное», личностно ориентированное, чем в госсекторе. А к выбору старшей школы надо подходить гораздо ответственнее. Можно подобрать проекты, которые на голову выше государственной школы, но это будет дорого.
Мария Васильева
Эксперт рэнкинга частных школ Москвы от Forbes
– Частные школы поощряют неравенство? Ведь отбор идет не только «по кошельку»: у некоторых есть вступительные экзамены, происходит селекция детей...
– Все школы разные – и государственные, и частные. Думаю, никто не будет спорить, что селективные модели есть и в государственных школах. В частном секторе преобладают «массовые продукты», в которых нет отбора. Часто это только диагностическое тестирование, чтобы понять, что за ребенок, и собеседование с родителями, чтобы «отсеять неадекватных» (по выражению директоров). У частных школ есть, прежде всего, коммерческий KPI, они должны его закрывать. То есть, как правило, селекция происходит не по знаниям. Я в этом вижу только позитивное. Имея свободных 30 тысяч рублей в месяц, любая семья может найти частную школу. А если готовы отдавать 50-60 тысяч, то выбор будет большим.
– Могут ли онлайн-школы составить конкуренцию «обычным» в частном секторе?
– Крупные онлайн-проекты могут появиться – в профессиональном сообществе ведутся такие разговоры. Более того, я для себя рассматриваю возможность присоединиться к команде, которая будет проектировать одну из таких школ. Но это все равно не будет массовой историей на ближайшее время. Запрос родителей сегодня на них невелик, но он есть: интересуют не записанные уроки или «говорящая голова», а такие форматы, где происходит реальное взаимодействие с помощью цифровых инструментов.
Сейчас онлайн-проектам не хватает потенциала составить конкуренцию обычным школам. Организаторы испытывают серьезные кадровые сложности, несмотря на то, что предлагают адекватные зарплаты, ищут через воронки профессиональных HR. Оторвать хорошего специалиста от «обычной» школы и позвать в онлайн-проект – нереально, пока веры у профессионального сообщество в это нет.
Мария Васильева
Эксперт рэнкинга частных школ Москвы от Forbes
От топ-30 к навигатору
– Исследование для Forbes – это разовый проект, или он будет развиваться?
– Это продолжение той работы, которую я веду несколько лет. Она началась, когда я стала исследовать общее образование на основе данных, которые были мне доступны как руководителю государственной школы. Себя мы обследовали – но департамент давал доступ и к большей части данных по всем школам – количество учеников, педагогов, финансы, внебюджетная деятельность… Я воспользовалась этой возможностью, чтобы изучить их во взаимосвязи – как они коррелируют друг с другом. И в формате регрессионного анализа сделала исследование – это было частью проектной работы в магистратуре «Управление образованием». Там меня научили работать с данными.
Магистратура стала и социальным лифтом: изначально я поступила туда с запросом, как добиться, чтобы моя школа давала высокие образовательные результаты. После магистратуры ушла в образовательный консалтинг. Этой весной запустила сервис «ПРОвыбор», с помощью которого родители получают независимую информацию о школах. Я продолжаю интересоваться тем, что происходит на уровне города, и проект для Forbes – только начало исследования частного сектора в Москве.
– Каким будет следующий этап?
– Нам с Владимиром Погодиным интересно исследовать организационную культуру школ. Это критерии, которые во многом отвечают на родительский запрос: «А как узнать атмосферу в школе?». Оценку по организационным культурам мы опробовали и в этом рэнкинге, но как таковая она не вошла в финальный вариант. Это зона ближайшего развития. Видится, что этот проект на несколько лет, он может развиваться в разные стороны – всё зависит от данных. Пока мы взяли только те, которые можно было верифицировать на этом этапе.
Одна из моих «высоких» задач – с помощью рэнкинга подсвечивать возможности для ребенка, которые может дать школа. То, что опубликовано в Forbes – первый заход в тему, который призван привлечь внимание.
– А как вы относитесь к позиции, что любой рейтинг вводит в заблуждение, потому что школа сложный механизм, который невозможно «взвесить в граммах»?
Посчитать можно практически всё. Даже сама школа может это сделать. Другой вопрос, что самооценка не является гарантией честности. Не потому, что школа врёт, а потому что воспринимает себя с большими когнитивными искажениями. Единственный способ кроме независимой оценки учеников – независимая экспертиза условий. Здесь уже всё зависит от того, насколько школа готова пустить эксперта. А чтобы она это сделала, мы должны работать на репутацию.
Мария Васильева
Эксперт рэнкинга частных школ Москвы от Forbes
Группы «Рейтинги школ Москвы» и «ПРОвыбор» на facebook
Мария Васильева
Эксперт рэнкинга частных школ Москвы от Forbes