Тема «публикации»

Сильные прессуют слабых, в классе находят «не такого, как все», чтобы сделать его изгоем. История почти вечная, и разные программы против буллинга (школьной травли) пока не очень помогают. Может, потому, что рассматривают буллинг как что-то индивидуальное, а на самом деле в этом так или иначе участвуют весь класс или вся школа? Такой подход предложила Александра Бочавер — она рассматривает буллинг как коллективную реакцию на стресс.

Идеальное место для того, чтобы научиться бизнесу — вуз: это признано во всем мире. Ведь начинать лучше в молодости, и кто лучше даст для этого системные знания и создаст нужную среду и экосистему? В России в этом смысле картина противоречивая: с одной стороны, интерес к бизнесу среди студентов высокий, с другой — инфраструктуру вуза студенты используют для учебы предпринимательству довольно редко. Причины выясняли Павел Сорокин, Светлана Черненко и Юлия Вятская из Лаборатории исследований человеческого потенциала и образования.

Сегодняшних школьников часто называют цифровыми аборигенами: они чуть ли с рождения со смартфонами в руках. Не знают жизни без доступа к интернету и мгновенной связи, привыкли использовать их для решения всех проблем, получают обилие информации по любому запросу. Несмотря на всё это, цифровая грамотность развита у них по-разному и в целом не то что блестяще, — считают эксперты Инобра, которые измерили эти компетенции у 3,5 тысяч подростков. Как их развивать — вопрос дискуссионный, понятно только, что у школы здесь мало что получается, несмотря на всю «цифровую трансформацию». Почему — обсуждали на семинаре Инобра.

Российские студенты слишком мало времени уделяют вузовским кружкам и секциям — меньше трети вообще их посещают, и всего 11% делают это чаще, чем раз в неделю. И, оказывается, зря. В Инобре доказали, что внеучебная активность помогает учебе и личному развитию, развивает мягкие навыки, чего так не хватает учебной программе, и даже помогает справиться с депрессией. Вузам стоит под это подстроиться.

Университеты похожи на черные ящики: они потребляют некоторые ресурсы, производят некоторые результаты, но от чего зависит качество их работы, толком не ясно — слишком сложная структура. Управленцам неизвестно, почему одни вузы эффективно используют ресурсы, другие нет, и как вообще это посчитать. О проблеме пишут Алексей Егоров и Павел Серебренников из лаборатории «Развитие университетов». Они предложили метод, как рассчитывать эффективность вузов, чтобы помочь управленцам.

Вузы в России не улавливают, что нужно студентам, их традиционные практики не очень отвечают современным запросам: такой вывод делают исследователи Инобра. В Центре социологии высшего образования провели опрос более тысячи студентов, чтобы понять, какой тип отношений обычно строят с вузом и как это влияет на активность в учебе.

Российские студенты массово обманывают преподов, а новые технологии им в этом только помогают — делают нечестность еще популярнее. Не спасают ни наказания, ни разные формы убеждений вроде «кодексов чести». Чтобы победить списывание и плагиат, нужно найти их причины, а затем действовать в зависимости от того, какая преобладает. Исследователи Инобра выявили три популярных аргумента, которые используют студенты для оправдания списывания и плагиата, и предлагают вузам три типа действий.

Тесты обычно состоят из слов. Ученик читает вопрос, записывает, проговаривает или выбирает ответ… Но это не всегда удачное решение. Во-первых, детям мешает «тестовая тревожность»: ребенок волнуется, задания выглядят очень серьезно, другое дело — если бы ему предложили порисовать или поиграть. Во-вторых, текстовые задания не всегда подходят для анализа таких сфер, как, например, креативность. Тесты, основанные на рисунках, бывают, но их сложнее оценивать, а значит, применять массово. Психометрики Инобра нашли решение: они разрабатывают систему оценки креативности, в которой нейросеть анализирует изображения.

Количество детей, которые занимаются в технических кружках, плавно растет в течение нескольких лет — такие данные показал в отчете один из районов. Значит, «верным путем идете, товарищи», — примерно такой вывод делали чиновники. Но если взглянуть на контекст, то окажется, что в это же время в районе закрывались кружки другой направленности, дети просто перетекали, и то не целиком, общая динамика внешкольных занятий — отрицательная. И, по уму, управленческие шаги должны быть совсем другими. Такой пример приводят Сергей Заир-Бек и Татьяна Мерцалова из Центра общего и дополнительного образования им. А.А. Пинского, когда разбирают типичные проблемы работы управленцев с большими данными.

Сильные обижают слабых: обычно об этом говорят в контексте школьного буллинга (травли, преследования, издевательств). А что происходит, если школы закрыты и во двор нельзя — неужели проблема исчезает? Нет. Ученые провели анонимные опросы среди подростков России и Мексики, очная учеба которых была прервана пандемией в 2020 году. Выяснилось, что активно обсуждаемый «кибербуллинг» (например, преследование в соцсетях) не был такой уж массовой проблемой. В основном подростки сталкивались с травлей и другими формами издевательств офлайн — дома.