Тема «публикации»

Ковид был похож на стихийное бедствие, нанесшее ущерб всему, включая университеты. Помимо образовательных потерь для студентов, это и материальные трудности для вузов: пришлось срочно вкладываться в IT-инфраструктуру, учить преподавателей работать онлайн; уходили иностранные студенты, сворачивались исследования и прикладные проекты… Как действовало государство, чтобы поддержать систему высшего образования — проанализировали Екатерина Абалмасова и Алексей Егоров из лаборатории «Развитие университетов». Они сравнили кейсы России, Великобритании и шести европейских стран — Италии, Франции, Нидерландов, Португалии, Польши, Румынии.

В 2022 году, в 33 российских педагогических вуза было зачислено 42 тысячи абитуриентов из 370 тысяч подавших заявление. Если к этому добавить, что определенная часть педагогических вузов преобразовано в классические университеты, то можно говорить об их популярности. Своим рождением их модель обязана еще аж ликбезу — да-да, той самой «ликвидации безграмотности», массовизации школы, в результате которой за парты должно было сесть 100% детей. Для этого нужно было многотысячное учительское сообщество. Но изменились и эпоха, и научное знание рассматривается как универсальная характеристика, присущая любому виду деятельности. Как следствие, меняется роль педагога. «На смену подготовке учителя-ремесленника, владеющего предметным содержанием и спектром способов его трансляции, приходит подготовка учителя-творца», — пишут во вступительном слове авторы новой монографии, выпущенной Инобром: «Магистерская программа «Педагогическое образование» как модель подготовки учителей-предметников в классическом университете». В работе описан опыт создания новой модели подготовки педагогов, даются рекомендации по их применению на практике.

Пандемия выявила столько скрытых проблем образования, что ученые продолжают исследовать ее опыт. В центре внимания сотрудников Центра социологии высшего образования (Иван Груздев, Евгений Терентьев) и лаборатории «Развитие университетов» (Нияз Габдрахманов, Олег Лешуков) оказалась самооценка эффективности обучения первокурсников — что с ней произошло во время ковида. Оказалось, что технические проблемы сыграли далеко не главную роль в ее падении. Гораздо тяжелее начинающие студенты пережили проблемы с социализацией в вузе — вернее, так: недостаток социализации больше всего бьет по их самочувствию, просто пандемия показала это наиболее ясно.

И другие проблемные вопросы в «базовом» томе доклада об укреплении человека

Об инклюзии в школе много говорят, но часто сводят это к каким-нибудь простым решениям вроде безбарьерной среды. А если у ученика расстройство пищевого поведения? Если он или она не может есть публично в школьной столовой, или вообще эта еда не годится, или часто нужно в туалет? В школьном арсенале обычно мало решений для этой проблемы (поэтому она предпочитает ее «не видеть»). Для исследователей это тоже слепая зона: подобные вопросы исследованы только на западе. Оксана Михайлова из Центра исследований современного детства обращается к вопросу о том, а как выглядит эта проблема для жителей России и постсоветского пространства: ее статья опубликована в новом номере «Вопросов образования».

Россия — страна с одним из самых высоких уровней развития человеческого капитала. Высшее образование стало массовым, но до равенства образовательных возможностей еще далеко. Проблема, характерная для многих стран. Позитивную тенденцию прироста числа мест в вузах почувствовали не все группы населения. Несмотря на всеобщее представление, что вузовский диплом едва ли не обязателен, возникает эффект Матфея: «богатые становятся богаче, а бедные беднее». То есть, перекладывая на язык образования: на лучшие программы ведущих вузов все труднее попасть людям «с улицы», из необеспеченных и малообразованных семей. Они вынуждены получать менее качественное высшее образование или делать вынужденный выбор в пользу СПО. Подобное разделение по образовательным дорогам цементирует социальную стратификацию. Расслоение будет только усиливаться, если не принять меры, да и в принципе охват высшим образованием будет падать из-за демографии и почти универсального спроса на диплом вуза — предупреждают Сергей Малиновский и Екатерина Шибанова из лаборатории «Развитие университетов». Их исследование вышло в серии «Современная аналитика образования».

Выпускников 11 класса в колледжах всегда было крайне мало — до такой степени, что в статье исследователей они названы белыми воронами. Обычно все или поступают в вуз после того, как сдали ЕГЭ, или отправляются в колледж после 9 класса (и многие из них тоже потом идут в вуз, но избежав таким образом ЕГЭ). Если бы исключения оставались единичными, это бы не привлекло внимания исследователей. Но их становится всё больше, а пик пришелся на пандемийный 2020-й — заявления в колледжи подали 20% выпускников 11-х классов. Варианты объяснения этого тренда — в статье Веры Мальцевой, Ирины Сальниковой и Алексея Шабалина (Центр развития навыков и профессионального образования Инобра), опубликованной в журнале «Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены». Вера Мальцева академический руководитель, а Ирина Сальникова выпускница магистерской программы «Доказательное развитие образования».

Вышка выпустила беспрецедентный по охвату обзор технологий достижения успеха в жизни.

Нечасто бывает, что весь номер научного журнал от корки до корки про «здесь и сейчас», но именно так получилось со свежим выпуском «Вопросов образования». Даже если это статья про 18 век, когда впервые был поднят вопрос о массовом образовании, но элиты не хотели заглядывать дальше «религиозно-нравственного просвещения» крестьян. Коротко — о главных темах номера.

На вторничном семинаре часто звучало слово «теневой». Не потому, что сфера репетиторства все еще не полностью легальна, а из-за термина Марка Брэя, который описал репетиторство как тень системы образования: полностью копирует содержание, изменяется синхронно, не предлагает ничего принципиально отличного от школы и улучшает результаты обучения в школе. В связи с чем Ирина Абанкина заключила, что «российская школа — с тенью, ее не стереть, она может только менять конфигурацию, но не исчезнуть». Обсуждали, как вовлеченные в теневое образование сочетают разные виды педагогической деятельности и как это сказывается на заработке.