Тема «публикации»

В 2020 году в военной академии Вест-Поинт начался суд чести. Восьмерых кадетов исключили. Шесть отчислились сами. 59 кадетов, признавших свою вину, сначала просто подвергли дисциплинарным взысканиям, а потом, под давлением общественности, оставили на второй год. Все это — после того, как выяснилось, что кадеты списали экзамен по математике. Да, американские вузы — чемпионы по серьезному реагированию на списывание и плагиат, на которые у нас часто смотрят сквозь пальцы. Семен Янкевич, Евгений Пучков и Виолетта Бальжинимаева из Лаборатории образовательного права Инобра изучили, как борются со студенческим плагиатом в шести странах, и предложили перенять некоторые меры российским вузам.

«Нет, на уроке однозначно никаких телефонов». Это ответ педагога в интервью перед началом исследования, которое провели Александра Михайлова (Лаборатория проектирования содержания образования Инобра) и Марина Пинская (МГИМО). Он же после исследования: «У меня теперь какое-то двоякое отношение к этому. С одной стороны, я вижу, что детям интересно, что, действительно, мы можем там больше информации получить и поработать. С другой стороны, все еще “кошки скребут”, как же так — телефон на уроке. Но радует то, что дети не просто там сидят. Здесь они были увлечены именно заданием».

Магистратуры бывают разные, а какие именно — обсуждали на круглом столе в рамках Ясинской (Апрельской) конференции. Анна Гармонова, директор Центра университетского партнерства Вышки и доцент Института образования, представила результаты исследования, проведенного под ее руководством командой «Ландшафт российской магистратуры». Они ведутся при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина, представители которого также выступили на круглом столе.

Реформа аспирантуры, начатая чуть больше десяти лет назад, провалилась — об этом можно судить хотя бы по резкому снижению доли защит в срок: с 28,5% в 2010 году до 12,9% в 2022 году. Много лет аспирантура была вне поля зрения государства. Начиная с 2012 года попытались это исправить и повысить качество обучения: жестко структурировали программы, сократили количество диссертационных советов, ввели гранты. Но это скорее усугубило, чем решило проблемы. Можно ли помочь российской аспирантуре? Да, если применить одну из трех мер, а лучше сразу три,— считают Наталья Малошонок, Сауле Бекова и Светлана Жучкова из Центра социологии высшего образования.  

Биржевой бум начался в России несколько лет назад. Раньше «люди с улицы» не могли оперировать ценными бумагами на бирже (да и не умели). Теперь такая возможность есть, а вот умения под вопросом. Количество брокерских счетов физлиц только на Московской бирже перевалило за отметку 17 млн. Но вот парадокс: серьезных и массовых обучающих программ, связанных с навыками работы на фондовых рынках, по-прежнему нет. Государство форсирует обучение предпринимательству и развитие экономических навыков вообще, но фондовый бум оказался вне его поля зрения.

В России продолжаются дискуссии, хорош или плох ЕГЭ, а если его менять, то на что. Обзор аналогов из разных стран, их плюсов и минусов подготовила Лаборатория образовательного права. Если обобщать, российский экзамен не самый жесткий, довольно прост с точки зрения схемы поступления в вуз, и, к тому же, бесплатный (да, так не везде). Во всем мире экзамены критикуют примерно за одно и то же — за то, что школьникам приходится перестраиваться под натаскивание под его задания. Но при этом экзамены сохраняют (старейшим более 200 лет) и реформируют.

Многие дети живут двойной жизнью. Они активны дома, в интернете, в кружках и т.д. — здесь они самостоятельны и инициативны. А в школе они пассивны. Там тоже есть свобода, но в заданных школой очень узких рамках. Такая предзаданность школьного пространства выталкивает детей. Они привыкают мыслить творчески, действовать ответственно и самостоятельно вне школы. Это одно из наблюдений, сделанных Марией Добряковой (Инобр) и Олесей Юрченко (Инобр, ФНИСЦ РАН) в рамках исследования активной самостоятельности детей и семейных образовательных стратегий. Оно издано в серии бюллетеней мониторинга экономики образования.

Из чего состоят облака у нас над головой? А кто живет в луже под ногами? Эти и многие другие интересные школьникам вопросы принято разбирать так же, как и всё остальное в школе — в классном кабинете. Это неправильно — решила проектная команда программы Инобра «Педагогическое образование», и предложила детальный план, как вывести занятия по предмету «Окружающий мир» для 1-4 классов в тот самый окружающий мир — хотя бы на школьный двор.

ЕГЭ не принято использовать как показатель качества образования на уровне региона. Считается, что раз экзамен измеряет индивидуальные достижения, то средний балл — то же самое, что «средняя температура по палате» (поэтому и данных таких обычно не найдешь). Интересную альтернативу предложила Ксения Адамович из Международной лаборатории оценки практик и инноваций в образовании: она обнаружила, что социально-экономические показатели региона, а также кризисы отражаются в том, какой трек выбирают девятиклассники — академический (старшие классы, вуз) или СПО. Последнее часто — еще и способ избежать ЕГЭ.

Семейная форма обучения набирает популярность в России, хотя доля тех, кто не ходит в школу, все еще незначительна. Одни эксперты видят в этом тренде серьезную угрозу традиционному образованию, другие считают это явление маргинальным. Похоже, истина где-то посередине: скорее всего, количество тех, кто учится дома, «выйдет на плато» и не обрушит монополию школы. Но аргументы тех, кто выбрал для детей семейное обучение, звучат как «серьезная и многогранная критика школы, нельзя не учитывать ее, проектируя развитие и поддержку общего образования», — пишут авторы исследования «Выбор альтернативного образования в России». Его подготовили Катерина Поливанова, Диана Ахмеджанова, Кристина Любицкая и Александра Струкова — сотрудники Центра исследований современного детства.