Экспертиза

Вузы в России не улавливают, что нужно студентам, их традиционные практики не очень отвечают современным запросам: такой вывод делают исследователи Инобра. В Центре социологии высшего образования провели опрос более тысячи студентов, чтобы понять, какой тип отношений обычно строят с вузом и как это влияет на активность в учебе.

При словах «образовательные реформы» многие просто вздрагивают. Неудивительно, что в постсоветских странах эти слова вообще нежелательно употреблять, когда говорят об изменениях в школе: это упоминали на семинаре Инобра. Он был посвящен (все-таки) реформам в школьном образовании на территории экс-СССР. Но, как заметил по итогам разговора Сергей Косарецкий, дискуссия неизбежно свелась к судьбе учителя: «Вроде бы это он благополучатель всех реформ. Это он должен получить по итогу прекрасные учебники, программы и т.д., но оказывается пострадавшей стороной: усиливается давление контроля, не хватает поддержки».

Российские студенты массово обманывают преподов, а новые технологии им в этом только помогают — делают нечестность еще популярнее. Не спасают ни наказания, ни разные формы убеждений вроде «кодексов чести». Чтобы победить списывание и плагиат, нужно найти их причины, а затем действовать в зависимости от того, какая преобладает. Исследователи Инобра выявили три популярных аргумента, которые используют студенты для оправдания списывания и плагиата, и предлагают вузам три типа действий.

На круглом столе, посвященном контролю и надзору в вузе, часто вспоминали ЕГЭ. Казалось бы, школьный экзамен — это из другой оперы? Но сколько бы ЕГЭ ни ругали, он обеспечил независимую оценку знаний. «Оценка отделена от тех, кто учит», — как подчеркнула одна из участниц. Высшему образованию о такой независимой системе пока приходится только мечтать. За счет чего ее можно обеспечить? — эксперты рассказали о нескольких вариантах.

Количество детей, которые занимаются в технических кружках, плавно растет в течение нескольких лет — такие данные показал в отчете один из районов. Значит, «верным путем идете, товарищи», — примерно такой вывод делали чиновники. Но если взглянуть на контекст, то окажется, что в это же время в районе закрывались кружки другой направленности, дети просто перетекали, и то не целиком, общая динамика внешкольных занятий — отрицательная. И, по уму, управленческие шаги должны быть совсем другими. Такой пример приводят Сергей Заир-Бек и Татьяна Мерцалова из Центра общего и дополнительного образования им. А.А. Пинского, когда разбирают типичные проблемы работы управленцев с большими данными.

Учителя ценят общительность учеников — она даже компенсирует в их глазах нехватку знаний. Это доказали психометрики Инобра.

Сильные обижают слабых: обычно об этом говорят в контексте школьного буллинга (травли, преследования, издевательств). А что происходит, если школы закрыты и во двор нельзя — неужели проблема исчезает? Нет. Ученые провели анонимные опросы среди подростков России и Мексики, очная учеба которых была прервана пандемией в 2020 году. Выяснилось, что активно обсуждаемый «кибербуллинг» (например, преследование в соцсетях) не был такой уж массовой проблемой. В основном подростки сталкивались с травлей и другими формами издевательств офлайн — дома.

Где учиться взрослым? Вопрос остается открытым: в России на этом поле конкурируют, как минимум, корпоративный сектор и университеты. У последних много козырей для того, чтобы стать главной площадкой непрерывного образования: у них высокий статус, технологии, методическая база, инновации… Но часто не хватает нужных управленческих компетенций и предпринимательского мышления в целом. Илья Коршунов, Наталия Ширкова, Евгений Сженов (Инобр), Иван Ефремов (Минобрнауки) и Гарик Чахоян изучили, как устроены управленческие практики в вузах, в которых созданы эффективные программы для взрослых, и расшифровали «рецепт успеха».

Об античности мы знаем очень много — в основном, благодаря литературе, живописи, скульптуре, — и одновременно почти ничего. Но если верить этим источникам, картина получается довольно жуткая: чуть ли не с колыбели все убивали друг друга, младенцев кормили внутренностями львов, а в Спарте «неправильных» детей сбрасывали со скалы (это любят упоминать учителя старой закалки). Что об этом известно науке — разбирали на семинаре «Современное детство: теории и практики». Историк Андрей Можайский выступил как специалист по Древней Греции, а профессор Инобра Виктория Пичугина — как эксперт в области истории образования.

В детстве мы учимся читать, считать и, допустим, кататься на велосипеде. Но и во взрослом возрасте мало кто из нас без подготовки может решить сложную задачку или участвовать в велогонках. А вот по части чтения почему-то считается, что мы «по умолчанию» умеем всё. Но если это не так? И если трудности студентов в освоении специальности связаны еще и с тем, что они не умеют правильно читать сложные тексты — в том числе научные статьи, профессиональные справочники и т.д.? Этой проблемой вплотную занялись в Тюменском госуниверситете — так появился курс аналитического чтения и связанные с ним исследования, результаты которых обсудили на семинаре Инобра.