Образование

«Образование должно быть инклюзивным»: российская школа живет по этому принципу уже десяток лет. Время показало, что реальное отношение к инклюзии в школах и обществе бывает разным и иногда не вполне адекватным. Вплоть до того, что в ней видят только инвалидность, – это можно встретить и в заявках на гранты, и в высказываниях некоторых педагогов. Так описала ситуацию Елена Ярская-Смирнова, заведующая Международной лабораторией исследований социальной интеграции ВШЭ. На открытом семинаре по образованию она рассказала, какой путь прошел этот термин, в чем причины массовых заблуждений и что сделать, чтобы инклюзия стала темой для честных обсуждений.

В колледжах процветает «двойная работа» – сотрудники создают и электронные документы, и их бумажные копии. Причина – недоверие к надежности цифровых инструментов. И управленцы, и преподаватели боятся потерять данные. «Преодолеть проблему, вероятно, поможет развитие системы сохранения резервных копий», – отмечает Ольга Романова, эксперт Центра развития навыков и профессионального образования. Это один из выводов доклада о том, как идет цифровая трансформация в СПО – он опубликован в серии бюллетеней Мониторинга экономики образования.

С началом пандемии школы выбрали разную стратегию в отношениях со своими сотрудниками. Одни пошли по пути «сильной вовлеченности»: проводили мастер-классы по использованию разных платформ, репетиции онлайн-уроков, создавали площадки для обмена опытом. Другие декларировали, что дают своим педагогам «полную свободу». На практике это означало отсутствие поддержки и усилило стресс учителей, заключают научные сотрудники Инобра Анастасия Петракова, Татьяна Канонир, Алена Куликова и Екатерина Орел. В статье, опубликованной в новом номере «Вопросов образования», они приводят результаты исследования психологического стресса учителей во время эпидемии COVID-19.

Студентам из низкодоходных семей было труднее учиться онлайн во время пандемии, чем их более обеспеченным сокурсникам. Отчасти из-за разных технических возможностей. Но есть и менее очевидные причины: другие навыки работы в онлайне, худшая коммуникация с преподавателем и даже такие «мелочи», как нежелание показывать свое жилье по видеосвязи. Факторы и масштабы неравенства студентов, проявленного дистантом, изучили научные сотрудники Центра социологии высшего образования Сауле Бекова, Евгений Терентьев и Наталья Малошонок. Их статья опубликована в новом номере журнала «Вопросы образования».

Годы после университета – самые сложные: выпускник сталкивается с «асфальтом реальности» и понимает, что, может быть, выбрал не ту профессию. Переучиться, вроде, и не поздно, но как это сделать? На открытом семинаре ВШЭ по образованию Михаил Янович, руководитель «Яндекс.Практикум», рассказал об опыте создания площадки «второго шанса», рассчитанной на тех, кто разочаровался в своей специальности.

Еще когда началась пандемия, западные эксперты предложили с осторожностью использовать термин «дистанционное обучение». В некоторых случаях корректнее называть то, что происходило, термином Emergency Remote Teaching – экстренное удаленное преподавание. Это вполне применимо к опыту студентов прикладных специальностей, которые оказались в самой тяжелой ситуации в условиях пандемии. Об этом пишут сотрудники Центра социологии высшего образования Ульяна Захарова, Ксения Вилкова и директор Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Геннадий Егоров. Их статья «Этому невозможно обучить онлайн» опубликована в новом номере журнала «Вопросы образования».

Студентов нужно учить предпринимательству – это поможет развивать их агентность, то есть умение быть активными, самостоятельными и менять мир под себя. Однако пока вузовские программы далеки от выполнения этих целей. То, чему учит высшая школа, похоже, скорее, на «квазипредпринимательство» – и это не только российская проблема. Ее изучил Павел Сорокин, старший научный сотрудник Центра развития навыков и профессионального образования.

Насколько успешно ребенок адаптируется к онлайн-учебе – зависит от профессионального опыта родителей. Такой вывод делают Мария Добрякова, Елизавета Сивак и Олеся Юрченко в очередном бюллетене в серии Мониторинга экономики образования. Авторы назвали характер профессиональной деятельности родителей фактором неравенства в образовании – не менее важным, чем доход семьи, качество интернета или наличие электронных устройств.

В вышкинской серии препринтов «Проблемы рынка труда» вышло исследование Ростислава Капелюшникова – члена-корреспондента РАН, главного научного сотрдуника ИМЭМО РАН и заместителя директора Центра трудовых исследований ВШЭ. Оно посвящено проблеме отдачи от образования и опровергает данные об аномально низких показателях для России. В последние годы они господствовали в науке, ими оперирует, в частности, Всемирный банк. Эксперты Инобра считают, что новые оценки представляют российское образование в намного более привлекательном свете.

Села в России стремительно пустеют, и это прямо влияет на положение сельских школ – создать там условия для качественного образования становится всё сложнее. Но парадокс ситуации состоит в том, что практики резильентных школ (тех, которые добиваются лучших результатов, чем большинство тех, кто работает в схожих условиях) во многом нацелены на то, чтобы подготовить выпускников к городской жизни – и эффективны в этом.